[1] Со времен исламской революции в Иране, с 1980х, когда бразды правления взял Аятолла Хомейни, 4000 ГБЛТ людей были убитыми зверскими методами, такими как обезглавливание мечом, разрубание надвое мечом, забивание насмерть камнями или сожжение заживо у столба.

Причина для казни:

“Смертная казнь полагается не только за содомию, но и за повторяющиеся нарушения менее значимых сексуальных запретов, таких как взаимная мастурбация и трение телами. Просто один факт лежания двух людей одного пола вместе “без насущной необходимости” есть преступление, которое карается 99 ударами плети. Если один мужчина целует другого, даже “без страсти”, за это полагается 60 плетей. Эти порки могут нанести непоправимый вред внутренним органам, сильные кровотечения и иногда смерть. Власти Ирана начали свой крестовый поход против гомосексуальности в 1990, и прошла волна публичных казней. В первый день новой напасти, трое мужчин были обезглавлены на городской площади Нехавенда, и две женщины, обвиненные в лесбийстве, были закиданы камнями в Лангруде. Оправдывая эти убийства, главный иранский судья, Мортеза Могхтадай, объявил, что “религиозное наказание за презренный акт гомосексуальности знаменует собой смерть обоих партий”.

Одновременно с этим, Аятолла Али Хаменеи отвергнул “гомосексуальность, как мужскую, так и женскую”. Он проклял Британию и США за пропаганду гомосексуальных отношений, заявив, что обе эти страны узаконили браки между людьми одного пола. Гомосексуальность, по его словам, была симптомом упадка и извращения Западной культуры.

Его коллега, Аятолла Мусави-Ардебили, потребовал введения в действие исламских наказаний за гомосексуальное и лесбийское поведение. Описывая процедуры исламских наказаний, он сказал студентам Тегеранского университета:

“Его или ее должны схватить, держать стоймя, разрубить надвое, они должны либо отсечь им голову, либо рассечь надвое все тело, начиная с головы… после того, как он/она умрет, надо принести бревна, развести огонь и положить тело на бревна, и сжечь его. Или его надо отнести на высокую гору и сбросить вниз. А потом собрать останки и сжечь. Также можно раскопать яму, разжечь в ней огонь и бросить его живого в этот огонь. У нас нет таких наказаний за другие преступления”, хвастался Аятолла. “здесь не может быть ни тени жалости и сострадания… да здравствует господь”.

Люди третьего пола, живущие в странах, находящихся под властью нового Темного Века исламского фундаментализма, не могут позволить себе либеральную роскошь толерантности религиозному фанатизму. Для них политкорректные аргументы о “культурной чувствительности” означают, что надо сдаться экстремистам, которые отберут все их свободы и жизни”.

Источник http://iranian.com/Letters/1999/September/gay.html

[2] Вот история одной жертвы пыток гомосексуалов в Иране

Амир родом из Шираза, города, насчитывающего более миллиона людей на юго-западе Ирана, который Шах пытался сделать “Парижем Ирана” в 1960е и 1970е, привлекая туда значительное население геев и делая Шираз излюбленным местом их курорта – но после революции 1979 проведенной Аятолла Али Хаменеи, Шираз стал мишенью как центр таагут (идолопоклонничества). Отец Амира погиб в газовой атаке на ирано-иракской войне в 1987, став т. обр. – по официальному выражению исламской республики – “мучеником”, чья выжившая семья имела право на особое обращение и привилегии со стороны правительства.

Амир, который вырос с материю, старшим братом и сестрами, говорит: “Я понял, что я гей, в 5-6 лет – меня всегда тянуло играть с девочками. Мой первый сексуальный опыт с мужчиной произошел в 13 лет. Но никто в моей семье не знал, что я гей”. Первый арест Амира за гомосексуальность произошел 2 года назад: “Я был на тайном гей вечере, около 25 молодых людей, все – близкие друзья. Один из детей, Ахмед Реза – чей отец был полковник в шпионской службе, и про кого полиция знала, что он гей – донес на нас и предупредил власти, где будет проходить вечеринка. Ахмед подождал, пока все собрались, потом позвонил в «Управление по поощрению добродетели и борьбы с пороком», которое в Ширазе возглавлял полковник Сафанийя, который через несколько минут явился с бригадой. Полицейские выломали дверь, ворвались, выкрикивая оскорбления: ‘кто наверху? Кто внизу? ’, и начали нас избивать во главе во главе с полковником Джаванмарди. Когда кто-то попытался остановить их от избиения хозяина дома, на них направили перцовый аэрозоль.
Одной из присутствующих была транссексуалка – полицейские так сильно хлестали ее по лицу, что порвали ей барабанную перепонку и она оказалась в больнице. Пока полицейские избивали нас, Ахмед Реза, гей-шпион, опознавал нас всех.

“Полицейские взяли простыни, порвали и связали нам ими глаза, бросили нас в грузовик, и отвезли нас в карцер в штаб-квартире МВД – они знали нас всех по именам” – рассказывает Амир. Иранцы живут в страхе своего министерства внутренних дел, которое имеет в Иране ту же репутацию, что и КГБ в Советском Союзе, и чьи тюрьмы вселяет в сердца тот же страх, что когда-то вселяла Лубянка. Амир говорит: “Меня допрашивали третьего. Полицейские изъяли видео, которые нашли на вечеринке, в одном из которых я читал стихи. Полицейские заставили меня прочитать их перед ними. ‘Какие стихи?’ – спросил я. В ответ они начали бить меня в лицо и голову. Когда я попытался отрицать, что я гей, они сняли с меня обувь и начали бить меня по подошвам ступней кабелями, боль была невыносимой. Глаза мои были все еще связаны. Они нашли дилдо (искусственные пенисы) в доме, где проходила вечеринка – и били меня ими, набили ими мой рот. Когда я сказал им, что мой отец – мученик [ирано-иракской войны], они избили меня еще сильнее. Они заб
рали мою карту [подтверждающую право Амира на льготы] и сказали, что расскажут в местном институте, где я изучал компьютеры”.

В то же самое время, продолжает Амир, “Они пошли в мой дом, взяли мой компьютер, нашли онлайн гомоэротические картинки парней, и показали моей матери. Так она узнала, что я гей. В конце концов меня судили, и оштрафовали на 100 000 туманов [около $120, огромная сумма для Ирана]. После того, как мне вынесли приговор, судья сказал: ‘если после того, как тебя обследует врач, выяснится, что в твою прямую кишку происходили какие-либо проникновения, ты будешь приговорен к смертной казни’”

Больше всего набегов на геев, по словам Амира, совершает Базиджи. Базиджи – это что-то вроде неофициальной пара-полицейской службы под управлением радикально-настроенных лидеров исламской революции (известных как Пасдаран). Именно Базиджи – бандиты, прошедшие криминальную школу и безработные – служат агентами и провокаторами, и выполняют грязную работу насилия, чтобы официальная власть могла закрыться ими и сказать, что не имеет к этому отношения. Например, вовремя последних студенческих митингов и демонстраций, именно руками Базиджи были произведены все выбрасывания из окон и жестокие избиения восставших студентов.

Через год после этого первого ареста, Амир как-то сидел в чат-группе для геев Yahoo в интернете. “Кто-то пришел в группу и начал слать мне личные сообщения, я ответил, что он не в моем вкусе и прислал описание, какой парень мне бы подошел. Через несколько минут, другой парень начал писать мне сообщения. Мы обменялись фото, и он прислал мне свою страницу – и этот точно подходил подо все описание, которое я послал первому парню. Как выяснилось позднее, оба парня были агентами полиции; их было так много, что они могли подобрать парня с любыми характеристиками на вкус каждого, кто сидел в этом чате”.

“Тот второй парень мне понравился, и мы по телефону назначили свидание в полдень около моста Багх-е Сафа. Как только я пришел, мы хотели отойти, чтобы поговорить лучше узнать друг друга. Но через 30 секунд, я почувствовал, как кто-то положил руку мне на плечо из-за спины – это был тайный агент в гражданской одежде, чье имя оказалось Али Панахи. Он был с двумя другими Базиджи, он связал меня и посадил в машину, и забрал меня назад в управление министерства разведки, очень страшное место. Там я стал отрицать, что я гей и что это было однополым свиданием – тогда они показали мне историю сообщений в чате и мои фотографии”.

Тогда, говорит Амир, начались пытки: “посреди комнаты стояло металлическое кресло – под ним они использовали газ, чтобы разжечь огонь, и заставляли меня на нем сидеть, пока сиденье все нагревалось и нагревалось. Они угрожали, что заберут меня в армейские бараки, где меня собираются изнасиловать все солдаты. На столе стояла бутылка. Али Панахи велел другому Базиджи затолкать ее мне в кишки, выкрикивая: ‘Это отучит тебя хотеть хер в свою задницу!’ Мне было так страшно находиться в металлическом кресле по мере нагревания, что я признался тогда они принесли мою папку и сказали, что я уже ‘уже известный педик’ в Ширазе. Потом они меня избили так сильно, что я потерял сознание, и в таком состоянии был брошен в камеру.

“Когда я пришел в себя, я увидел там еще две дюжины гомосексуальных парней вместе со мной. Один из них сказал мне, что, после того, как они его схватили, они били его и заставляли назначать людям свидания в чатах – и в этой клетке сидели все те, кого он наприглашал.

“Нас всех затем привели в суд и исследовали. Судья приговорил четверых из нас, включая меня, к публичной порке. На страницах всех газет вышли новости о том, что арестована группа гомосексуалов со всеми нашими именами. Я получил 100 ударов – я потерял сознание прежде, чем битье закончилось. Когда я очнулся, мои руки и ноги так окоченели, что я упал, когда меня стащили с платформы, на которой били. Они сказали мне, что, если я буду кричать, они будут бить меня еще сильнее, поэтому я вгрызался в свои руки так сильно, чтобы не закричать, что мои зубы оставили глубокие раны на моих собственных руках”.

После второго ареста и публичного избиения жизнь Амира стала невыносимой – его в его собственном доме часто навещали Базиджи и агенты Управления по поощрению добродетели и борьбы с пороком [которое противостояло “моральной девиантности” – т.е. таким вещам, как гуляние парня с девушкой вместе, взявшись за руки, женщина, не носящая правильные с т. зр. ислама одежды и макияж, однополые отношения, проституция].

После повешения двух гомосексуальных подростков в городе Машад в иоле этого года [2005] – и всемирных протестов, которые последовали за этим повешением – по словам Амира, его жизнь стала хуже, как и жизнь других иранских геев. Амир находился под постоянным наблюдением, преследованиями и угрозами: “После Машадского инцидента ‘визиты’ из органов стали происходить почти каждый день. Они приходили ко мне домой и угрожали мне. Они знали все, что я делал каждую минуту, они знали куда и когда я ходил. Они говорили мне все с точностью, чем я занимался, когда выходил из дома. Дошло до того, что я начал подозревать, что за мной следят мои собственные друзья. Вовремя одного из своих визитов, Али Панахи – который арестовал меня во второй раз – схватил меня за волосы и спросил, стал бы я сосать его пенис, если он попросил. Он изнасиловал одного из моих друзей, и в обмен позволил ему уйти без огласки.

“Они постоянно арестовывали меня, вели на допрос среди бела дня – когда я выходил из дома, они находили меня и спрашивали, не на поиски пениса ли я шел, говорили мне оставаться дома и не выходить на улицу. Вовремя одного из таких арестов полковник Джаванмарди сказал мне, что, если они поймают меня еще раз, я буду казнен, ‘прямо как те парни в Машаде’. Он мог сказать это вот так просто. Без стеснения. Мы все знали, что мальчики, которых повесили в Машаде, были геями – обвинения в изнасиловании против них были сфабрикованы, как и обвинения в воровстве и похищении людей. Когда людей арестовывают, из них выбивают любые показания пытками, побоями, угрозами – и они подтверждают преступления, которых не совершали. Это происходит постоянно, это происходило с моими самыми близкими друзьями.

“Я не мог найти работу из-за моего прошлого. Поскольку все знали, что я гей, я не мог найти работу нигде, и е мог найти государственную работу из-за судимости” говорит Амир. После того как полицейские в последний раз ворвались в его дом, Амир решил покинуть страну: “Я придумал оправдание, и сказал им, что еду поступать в институт в Тегеране. У меня уже был паспорт три года назад. В Тегеране я занял небольшую сумму денег у друга и на автобусе доехал до Турции. На границе мне реально повезло – я боялся из-за моей судимости, и у меня было недостаточно денег на взятку”. Но ленивые таможенники не обратили на него внимание – они поставили штамп в паспорте и позволили ему пройти. Это, по словам, Амира было месяц назад.

Когда его спросили, какое послание он хочет оставить миру о том, что происходит в Иране, и что он думает о собственном будущем, Амир сделал паузу и сказал: “Ситуация геев в Иране просто страшная. У нас вообще нет никаких прав. Они били меня, заставляя признаваться в вещах, которых я не делал, и я признавался. Геи и лесбиянки в Иране испытывают на себе просто немыслимое давление – им нужна помощь, нужно постороннее вмешательство. Дела реально плохи. Очень! Нас постоянно преследуют публично, просто, когда мы идем по улице, когда мы идем в магазин, на пути домой… везде и всюду, и абсолютно все! Один из моих самых близких друзей, Нима, месяц назад покончил жизнь самоубийством в Ширазе. Он просто не мог терпеть это больше. Я не знаю, что со мной будет. Мои деньги кончаются. Я не знаю, что делать. Единственное, я надеюсь, что меня не депортируют обратно в Иран. Там меня убьют.”

Геноцид гомосексуалов в Иране продолжается до сих пор, самое недавнее убийство произошло в 2014, когда двоих казнили за то, что они геи и за “оскорбление пророка” оригинал новости здесь: http://www.jihadwatch.org/2014/03/new-moderate-iran-executes-two-gay-men-and-hands-down-death-sentence-for-insulting-the-prophet

Источники

[1] The New Dark Ages (Новые Темные Века): http://iranian.com/Letters/1999/September/gay.html